В традиционно вузовском Иркутске зарубежные студенты - не редкость. Практически в каждой группе каждого университета или института есть пара иностранцев, по разным причинам решившие получать образование в России и выбравшие для этого сибирский город. Студенты из США рассказали The Village, чем Иркутск лучше Питера, какое слово у русских самое главное, и зачем есть пельмени на завтрак.

Фаина

Штат Индиана

Дороги в Индиане хуже, чем в Иркутске. Здесь не так плохо, везде есть асфальт

Я практически ничего не знала о России до того, как приехала сюда. Как и многие в Америке. Есть люди, которые до сих пор думают, что в России коммунизм. Единственное с чем я была знакома - это русская культура. Я много слушала классическую русскую музыку. Я хотела знать русский, чтобы понимать песни и петь их. Мне очень нравится Рахманинов. А самая любимая русская песня - «Улетай на крыльях ветра».

Я люблю русскую литературу. Особенно Гоголя и Достоевского. Русская литература более сложная и психологическая. А еще в целом, наверное, более темная. Но она отличается от просто грустных книг в Америке. Когда американцы пишут что-то темное - это просто грустно. Грусть ради грусти. В России в ней есть смысл. Я люблю темную литературу. С ее помощью мы можем видеть лучшие части людей и человечества.

В Иркутске я уже 2 месяца. Приехала сюда, потому что пишу доклад о Сибирской литературе для моего университета. Я изучаю творчество Вампилова, Тарковского и Распутина. Кроме того, когда я жила в Питере, там было слишком много общения на английском. Американские студенты знают, что в Питере и в Москве - всегда вечеринка. Там трудно серьезно заниматься. Иркутск в итоге мне понравился больше Питера. Люди в Иркутске более открытые, но не настолько, как в моем штате. В Индиане незнакомые люди общаются друг с другом на улице, и это кажется совершенно нормальным.

Русский язык очень сложный. Когда я начинала учить русский, я потратила 10 минут на то чтобы сказать слово «здравствуйте». А потом еще 10 минут, чтобы сказать «Татьяна». Слова в русском очень длинные. Например, достопримечательности и взаимопонимание. Очень трудно.

Дороги в Индиане, честно говоря, хуже, чем в Иркутске. Здесь не так плохо, везде есть асфальт. Я люблю, что в России есть система транспорта. В Индиане автобусы не часто ходят. Иногда люди ждут автобус два часа.

Исаак

Штат Вермонт

Хозяйка квартиры часто зовет меня к телевизору со словами: «Посмотри, что ваш Трамп делает!»

Я живу в штате Вермонт, в небольшом пригороде, на ферме. В России уже полтора месяца. До этого четыре года изучал русский, но не серьезно, всегда вместе с другими языками. Кроме русского я учил китайский, арабский и еще французский в школе. Самый сложный, наверное, русский.

Учить русский я начал, когда был первокурсником. Я много слушал русскую музыку и поэтому решил пробовать. Русской музыкой я увлекался с детства. Я слушал очень много «Ленинград», хоть и не понимал ни слова. Его показал мне папа. Он музыкант, у него своя небольшая группа. Однажды он даже захотел перевести песни «Ленинграда». Вместе со своим другом, который знал русский. Перевели, правда, только одну песню. Я даже и не знал до этого, о чем песни «Ленинграда». Было смешно. Потом я слушал «Гражданскую оборону» и русский рэп.

Когда я стал изучать русский в университете, я сам пробовал переводить русские песни или стихи. Я переводил для своих друзей и девушки. Они любят поэзию. Особенно русскую. У нас нет такой литературы как в России. Нет крупных поэтов и писателей. Один русский спросил меня, кто у нас главные писатели, настоящие. Я не смог назвать. У нас нет Пушкина.

В Иркутске я снимаю комнату у одной пожилой женщины, поэтому могу погрузиться в русскую культуру. Есть традиционную еду и видеть, как живут обычные люди в России. Смотреть русский телевизор. В первый же день хозяйка сказала, что мы не будем говорить о политике, но через час она не выдержала. Она часто зовет меня к телевизору со словами: «Посмотри, что ваш Трамп делает!»

В России много трудностей. Мне, например, непросто переходить через дорогу. В Америке есть понятие, что если машина не тормозит перед переходом, значит, она уже не остановится. Надо ждать, когда тебя пропустят. К счастью, долго ждать не приходится. В России ждать бесполезно. Чтобы перейти через дорогу, тебе надо попробовать. Надо просто идти и тогда тебя пропустят. Это кажется довольно опасным занятием.

Лэнс

Штат Пенсильвания

Я в Иркутске меньше двух месяцев и ел пельмени уже более сорока раз

В Иркутске я живу уже два месяца. А русский учу несколько лет, с первого курса университета. Русский я выбрал потому, что Россия - важная страна. Каждый день я читаю в новостях что-то о России. Изучая русский, я могу узнавать о России самостоятельно. Это очень важно, потому что я могу создать мое собственное мнение.

Здесь все, с кем я познакомился, очень добрые. Всем интересно, что я из Америки. Часто спрашивают: «О, ты из Америки правда? Почему Иркутск?» Это главный вопрос для них. Иркутск - очень хороший город, очень красивый, по-моему. Вообще это мой второй раз в России. Я жил в Питере 5 недель, был в Москве и Новгороде. В этот раз я захотел увидеть другую часть России, поэтому выбрал Сибирь. Сибирь очень далека от того, что я раньше видел. Здесь другой мир. В Сибири люди добрые, потому что жизнь, кажется, не такая быстрая. В Москве и Питере людям все время надо ехать куда-то, сделать что-то. Здесь кроме маршрутки, жизнь в целом медленнее.

Русский язык очень отличается от английского. В нем, кажется, больше синонимов, например, к слову «умереть». Я видел 30! Это поразительно. «Умереть», «погибнуть», «двинуть кони», «сыграть в ящик», «сдохнуть». Говорят, чем важнее какое-то понятие для страны, тем больше у него других названий. Но русский, в принципе, очень богатый язык.

Из России я привезу пачку «Беломорканала» и армянский коньяк. Я бы хотел взять настоящей русской еды, но на таможне много ограничений. Есть у меня одно любимое блюдо из России - это пельмени. Я в Иркутске меньше двух месяцев и ел пельмени уже более сорока раз. Иногда я ем пельмени на завтрак. Еще очень люблю позы и сало. У нас нет всего этого, к сожалению.

Существует много мифов о России. Многие в Америке думают, что все в России хотят победить США. Но я еще не познакомился с кем-либо в России, кто хотел бы больше, чем просто поехать в Америку и увидеть Нью-Йорк, Сан-Франциско. Я еще не познакомился с кем-либо, кто был бы сердит на то, что я американец. Всем просто интересно узнать что-то об Америке. Есть много мифов о противном русском или американском обществах. Но, мне кажется, мы все одинаковые. Люди как люди.

Текст и фотографии: Анна Тереза

Английский язык является официальным таких крупных мировых держав как Великобритания и США. Как носители международного и одного из распространенных языков в мире жители данных стран не имеют особого стимула к изучению иностранных языков. И из года в год имеется тенденция к уменьшению изучения второго языка. А зачем? Если ты и так знаешь самый актуальный язык в мире.
«Быть англичанином - значит не учить иностранные языки» — говорит британская пословица.

Однако, преимущество в Европе, в последнее время, получают люди, которые владеют 2-3 языками. То есть на профессиональном уровне своего родного они обладают не плохими знаниями английского языка. Причем, совершенным знанием английского языка обладать при этом не обязательно. Достаточно знать его на неплохом бытовом уровне: не плохо читать на английском языке и выражать свои мысли на незатейливые темы.
В США ситуация аналогичная. Нежелание учить другие иностранные языки. Однако, для своих жителей страна дает большие возможности, поэтому куда-то уезжать стимула особо нет, в связи с чем и нет потребности в изучении других языков.

Какие иностранные языки изучают англичане?

Начальная школа английских школьников не предусматривает изучение иностранных языков. Хотя дети начинают ходить в школу с 5 лет. Еще в 60-ых годах была попытка ввести обучение французскому языку, но родительские комитеты восприняли эту идею отрицательно. Попытка не удалась.
На следующей ступени обучения (7-11 классы) в качестве иностранного языка школьники изучают французский (более 70%), немецкий и испанский. Изучение второго языка начинается с 9 класса, но не является обязательным. Третий иностранный язык в школах не изучается.
В 12-13 классах школы изучение иностранных языков зависит от профиля школы. Если школа с уклоном естественных наук, то изучение иностранных языков занимает не более 3,5 часов в неделю. Если школа имеет уклон гуманитарный, то на обучение иностранных языков отводится до 4,5 часов.

Какие иностранные языки изучают в американских школах?

Соединенные Штаты Америки — страна, где английский язык является официальным языком де-факто (на английском языке говорит большинство). В школах США нет единой школьной программы, поэтому нет обязательного изучения иностранного языка. США — страна многонациональная, и школьники могут выучить иностранный язык, общаясь со сверстниками. Однако, в 7 штатах страны изучение иностранного языка является обязательным. На первом месте по изучению иностранного языка — испанский. На втором по популярности — французский.

Александр Генис: Американская славистика чутко реагируют на политические перемены. Как мне сказал прошлым летом директор Русской школы в Вермонте, “стоит Путину открыть рот, как у нас появляются пять новых студентов”. И всем им предстоит освоить один из самых трудных в мире языков. О том, как это происходит, преподаватели русского языка в американских университетах рассказывают нашему корреспонденту Владимиру Абаринову.

Владимир Абаринов: Учить иностранный язык значит понять образ жизни и логику его носителей. Это непросто, когда существует культурный барьер. Учителю приходится объяснять вещи, которые кажутся ему очевидными и над которыми он сам никогда не задумывался. Я поговорил об этом с тремя своими знакомыми, преподающими русский язык и литературу американским студентам.

Одна из них – Юлия Трубихина. Она преподает в нью-йоркском колледже Хантера. Для начала я спросил ее, что за люди ее студенты, зачем им русский язык.

Записываются они по разным причинам на русские курсы. В Нью-Йорке у нас огромное русское население. То есть часть – это дети из русскоязычных семей. Часть из них идет на языковые курсы, потому что им все равно нужен какой-то иностранный язык, и сначала многие из них надеются на легкую оценку. Этого почти никогда не получается. Американские нерусскоязычные студенты выбирают русский... ну не знаю почему. Может, потому что всегда хотели, может, потому что интересно, может, в новостях что-то читали, может, потому что русские друзья или русская девушка или молодой человек. Все равно им нужно какой-то иностранный язык сдавать. А вот те кто записывается на литературные и культурные курсы – с ними происходит по-разному. Интерес к культуре или литературе может возникнуть, пока ты занимаешься языком. Это зависит от преподавателя. Если нравится преподаватель, то они идут на литературу и культуру. А некоторые по-настоящему этим увлекаются. Так что тут очень разные мотивации.

Владимир Абаринов: Диана Гратиньи начала учить иностранцев русскому языку еще в своем родном Саратове. Сейчас она преподает в Университете Мерсера, который находится в городе Мейкон, штат Джорджия. Вопрос тот же: что собой представляют ее студенты, чем объясняется их интерес к русскому языку?

Это всегда очень интересный вопрос, и я сама себе много раз его задавала: почему они учат язык? Интерес и мотивация может быть какая угодно. Но вот что с ними происходит в процессе изучения языка и постижения культуры – самое интересное. Все они четко распределяются по двум полюсам: те, кто не принимает культуру, испытывает и трудности с изучением языка. Часто здесь есть психологическая подоплека – не своя собственная лингвистическая какая-то непроходимость, а именно психологические трудности. И есть те, кто влюбляется с первого момента, и что бы с ними ни происходило в России, им все очень нравится. Конечно, с каждым что-нибудь происходит, они все попадают в экстремальные ситуации, но тут-то и проверяется их характер. Так или иначе, многие - большинство! - испытывают горячий интерес к предмету.

Владимир Абаринов: На тот же вопрос отвечает Елена Резникова, преподаватель Юнион-колледжа в городе Скенектеди на севере штата Нью-Йорк.

Елена Резникова: Что их побуждает? Ну в принципе многие из них занимаются либо политологией, либо экологией, либо международными отношениями, поэтому русский язык для них актуален и интересен. Некоторые приходят изучать русский, потому что у них какие-то бабушки-дедушки или более отдаленные предки были из России. Кто-то просто интересуется русской культурой, русским языком.

Владимир Абаринов: Проблемы начинаются с грамматики.

Елена Резникова: Ну конечно, самое первое, что поражает студентов – это грамматика. Студенты в общем-то не подготовлены к такому уровню. Если бы они изучали в средней школе латынь или хотя бы просто серьезную грамматику английского языка, то они, конечно, были бы готовы к этому. Но когда им приходится постигать все тонкости падежей, склонений и спряжений, они начинают немножко паниковать. После того урока, когда им открылись все тайны родительного падежа, все это множество форм, они стонали целую неделю. Ну и, конечно же, как только закончились падежи, начался совершенный и несовершенный вид.

Владимир Абаринов: Но ведь в английском тоже есть совершенная и несовершенная форма глагола.

Елена Резникова: Да-да-да! Они были весьма удивлены, когда они узнали, что в английском языке есть эквиваленты. Когда я им говорила: а вот вы знаете, например, что в английском языке есть present perfect? Они говорили: да что вы? Приведите пример.

Владимир Абаринов: Что такое культурный шок, Диана Гратиньи поняла еще в Саратове.

Первое, что мне приходит на ум в данный момент, это история со студенткой из Нью-Йорка. Это была афро-американка. Она приехала лет 10 назад в Россию и столкнулась с расизмом. Но какого плана расизмом? Люди обращали на нее внимание. Училась она тогда в Саратове, и в провинциальном городе, пусть даже большом, люди обращали внимание на ее внешность, она была очень хорошенькая и, видимо, в кафе, где они отдыхали, делались какие-то замечания, видимо, и запретное в США слово на букву «н» произносилось, и она очень страдала по этому поводу. Вот она не справилась. Очень часто со студентами, не только из Америки, приходится объяснять на уроках... Мы откладываем все наши материалы и объясняем, а почему люди не улыбаются, или улыбаются, но не так, как следовало бы, или не там, или, наоборот - почему они озадачены вашими улыбками...

Владимир Абаринов: Ну а бывают комические случаи.

У меня была семья меннонитов американских. Мама и папа учили русский язык, и у них было три очаровательных малыша. И вот они жили в России, потому что в России тоже есть меннониты, у них есть приход, и папа там священник. Но меня заинтересовало: что именно они показали детям, когда приехали в Россию? Они отправились в Москву, как всегда, на Красную площадь и показали детям мавзолей Ленина, они были в мавзолее. И они сходили в музей космонавтики и показали все эти, знаете, космические корабли, аппараты, Гагарин и так далее. На мой взгляд, очень странный выбор для меннонитов. Мне кажется, это родители что-то из своего детства помнили и хотели это сами увидеть. Так вот. Когда папа и мама приезжали ко мне заниматься русским языком, детей развлекала моя дочка. Ей тогда было 10 лет, и у нее была книжка богато иллюстрированная, которая называлась «Русская история». И там для детей популярным образом со множеством картинок рассказывалась вся русская история вплоть до 60-х годов 20-го века. И там были советские плакаты, посвященные космосу. А перед этим были плакаты, посвященные Ленину, революции и так далее. И вот после одного занятия старший мальчик, ему было лет семь, подошел к родителям и сказал: «Мы сейчас смотрели историю русскую. Вы знаете, что Гагарин полетел в космос и долетел до самого Бога?» Тут повисла пауза. Родители посмотрели на меня, я на родителей. Мой ребенок, конечно, ничего подобного не говорил, то есть это было собственное умозаключение мальчика. Родители попытались открыть рот и объяснить, что, наверно, все-таки не видел, но тут в разговор вступил младший, которому было четыре года, и он заявил очень торжественно: «А Бог был Ленин!»

Владимир Абаринов: А вот, что говорит Юлия Трубихина – о своих студентах.

И сила американских студентов, и их слабость в том, что у них нет контекста культурного. Это проблема большая. Такое впечатление, что не осталось общего контекста. Раньше худо-бедно массовая культура какой-то хотя бы общий контекст давала. Получилось, что с увеличением количества иностранных студентов общего вообще ничего не остается, пошутить боишься – не поймут. И удивительное равноправие совершенно замечательное, отсутствие иерархии. Я помню, как в курсе по русской культуре одна девушка бодро начинала сочинение по Аввакуму (а это, конечно, безумно трудно, мы какие-то фрагменты из Аввакума читали) таким образом: «Как мы говорим у себя в Оклахоме...»

Владимир Абаринов: При чтении литературы студенты прежде всего сталкиваются с незнакомыми реалиями.

Елена Резникова: Например, мы читали Булгакова. То, что касалось всей этой фантасмагорической действительности Москвы 30-х годов, было очень трудно понять. Квартирный вопрос, все эти коммунальные квартиры – мне приходилось очень долго объяснять. Вся эта валютная ситуация...

Владимир Абаринов: Но гораздо сложнее постигнуть образ мыслей и логику поступков героев.

Елена Резникова: Было очень трудно студентам читать «Преступление и наказание». Достоевский сам по себе душу изводит даже русским читателям, а у таких защищенных американских тинейджеров, уж конечно, и говорить нечего. Им было очень трудно понять все страдания, все эти метания главного героя да и всей плеяды персонажей. Катерина Ивановна, по-моему, всем извела душу с ее ряжеными детьми, зваными ужинами и так далее. Студенты задавали много вопросов: почему они все это делают? Почему они себя так ведут?

Владимир Абаринов: С пониманием стихов вообще беда.

Один мальчик – это была «Попытка ревности» Цветаевой... И так это очень сложно для них, а он совершенно не замечает кавычек, интерполирующих реплику «Дом себе найму», и предполагает, что, может быть, Цветаева слишком много денег хотела от любовника. Дом ведь. Слишком дорого любовнику стоила – вот он и не захотел с ней связываться. Наверное, так.

Владимир Абаринов: Еще один замечательный пример различий культур.

У нас была студентка-кореянка. Она изучала русский язык в Литературном институте несколько лет, потом уехала в Корею и стала переводчиком. И перевела русские сказки, в частности «Теремок», на корейский язык. Сказку опубликовали, и она ее привезла в подарок. И тогда мы поставили эксперимент. Мы дали нашим студентам-корейцам эту сказку на корейском языке и попросили перевести ее на русский. Тут вот очень интересно посмотреть, как работают разные культурные коды. Например, в нашей сказке мышка бежала по полю без всякого основания, просто бежала. Они все бегут: лягушка, зайчик – никакого дела нет. А вот в корейском переводе все они бежали с какой-то целью. Мышка искала зернышки, лягушка искала сочную травку, кто-то там что-то еще искал – у всех у них была цель. То есть в корейской культуре никто не может просто так куда-то бежать, должна быть цель. Далее: когда к ним постучался зайчик, то есть в теремке было уже двое животных, и на просьбу «Пустите меня к себе жить» они отвечали всегда одно и то же: «Сейчас посоветуемся». И они начинали советоваться, можно пустить следующего зверя или нельзя. И когда дело дошло до медведя, то звери разделились. Сильные звери – волк, лисичка – говорили: «Медведь большой, он нас раздавит». Потому что они знали. А мелкие звери считали, что он будет их защищать. И поскольку их было больше, мышка, зайчик и лягушка выиграли голосование и пустили медведя, и потом случилось то, что случилось. Конечно, перед нами уже совершенно другая сказка. Адаптированная для понимания корейцев.

Владимир Абаринов: Интересно, а бывает так, что студенты заставляют учителя увидеть ситуацию под новым, неожиданным углом?

Елена Резникова: Мне кажется, то, что замечают иностранцы, - это, скорее всего, абсурдность того, что описывается в литературном произведении. Очень многие ситуации, какие-то идиосинкретические особенности героев, совершенно какие-то безумные, абсурдные, не имеющие никакого смысла в нормальной, здравой ситуации. То есть очень часто они противоречат здравому смыслу. Это отлично видно на примере прозы Петрушевской - ее героев.

Владимир Абаринов: Юлия Трубихина считает, что c современными студентами традиционные методы преподавания не работают.

Вообще современные студенты, они просто иные. Они в целом мало читают, но зато они абсолютно визуальные. Им трудно сосредотачиваться на чем-то одном долго. Поэтому учебный процесс получается как телевидение, с рекламными паузами – перед ними надо спеть или станцевать. Фигурально выражаясь.

Владимир Абаринов: А Диана Гратиньи верит, что все эти муки не напрасны.

А это вот крест русского языка. И русской литературы, и России. Они настолько вас втягивают и засасывают в себя... Кажется: да ладно, побыл здесь, уехал и все. Но нет. Вот берет за сердце и держит. И потом они начинают метаться: мы хотим приехать - и приезжают, и зачитываются, и вчитываются, и становятся переводчиками, исследователями. А все начинается с совершенно невинного: ничего не знал, решил попробовать.

АБАРИНОВ

С нами были преподаватели русского языка и литературы в американских колледжах Елена Резникова, Юлия Трубихина и Диана Гратиньи.

15.11.2011

Андрей Владимирович Коробков - профессор Университета штата Теннеси, США. Ниже мы публикуем текст его доклада, который был сделан на круглом столе «Русский язык в современном мире» во время в Санкт-Петербурге. В последнее время в США наметились положительные тенденции, связанные с изучением русского языка. Америке вновь понадобились специалисты, владеющие русским. Причин тому несколько. Наличие значительной русскоязычной диаспоры - лишь одна из них.

Слушайте программу Русский мир в действии с участием Андрея Коробкова на радио «Русский мир»

В последние годы на Западе в целом и в США в частности наблюдается возрождение интереса к изучению русского языка и России. Этот факт говорит о значительном изменении трендов последних двух десятилетий, когда происходило быстрое падение интереса к ним и урезание существовавших ранее программ.

Парадоксально, но основной причиной этих тенденций было окончание холодной войны, приведшее первоначально к эйфории и ощущению полной идеологической победы Запада и установлению господства модели рыночной демократии. За этим последовала переориентация приоритетов внешней политики и внимания стратегических служб западных стран на другие регионы - Ближний Восток, Южную и Восточную Азию, Латинскую Америку и Европу. Свою роль сыграло и возникновение группы постсоветских государств, приведшее к перераспределению внимания и ресурсов в пользу других постсоветских языков и стран.

Помимо этого, в обстановке политической эйфории произошло и общее сокращение расходов на механизмы «мягкой власти». Первоначально было проведено резкое урезание бюджетов и персонала ряда организаций в этой сфере. В частности, в 1998 году потеряли свой независимый статус американское Агентство по международному развитию и Информационное агентство США, которые влились в состав Государственного департамента. При этом их российские подразделения столкнулись с особенно сильными сокращениями. Не вполне оправдались и ожидания Запада, связанные с быстрым развитием торгово-промышленных связей с Россией и постсоветским регионом в целом.

Что же привело к изменению трендов в последние годы? Во-первых, это окончание выше упомянутой эйфории и понимание, что американская и западная внешняя политика в целом сталкиваются с рядом новых серьёзных проблем. Во-вторых, это признание того, что механизмы «мягкой власти» были слишком ослаблены в пользу традиционных силовых и экономических механизмов «жёсткой власти». В-третьих, это смена поколений как среди западной интеллектуальной элиты, так и среди служащих внешнеполитических и стратегических ведомств. В условиях кадровых сокращений 1990-х годов практически прекратилась подпитка этих структур «молодой кровью». В результате к моменту выхода на пенсию ветеранов этих ведомств даже в условиях общего ослабления внимания к постсоветскому региону возникает значительный спрос на новые кадры. В-четвёртых, впервые в истории России на Западе выросло внушительное по величине поколение молодёжи из постсоветских (и в определённой степени восточноевропейских) стран, имеющее возможность поддерживать нормальные отношения с друзьями и родственниками в СНГ, а также и работать в странах региона. В настоявшее время многие из этих молодых людей учатся в школах или университетах, при этом немало эмигрантов второго и особенно третьего поколения проявляют интерес к своим историческим корням - а это отнюдь не малая группа: согласно оценкам, только российская диаспора в США составляет около 2,6 миллиона человек [Рязанцев С. В. «Трудовая миграция в странах СНГ и Балтии: тенденции, последствия, регулирование» Москва: Формула права, 2007, с. 275].

Каковы же реальные тенденции последних лет?

Русский язык в школах США

Начнём со среднего образования. Как уже отмечалось ранее, в 1990-е годы происходило обвальное сокращение численности учащихся, изучающих русский язык, и числа школ, предлагающих классы русского языка. Согласно данным Комитета по русскому языку в школах и университетах (Committee on College and Pre-College Russian ), в 1996-1997 учебном году в США насчитывалось 306 школ, сообщивших о наличии у них классов русского языка, в которых было 319 преподавателей, обучавших 10371 ученика. К 2000-2001 гг. соответствующие показатели резко снизились - до 124, 138 и 6672 (т.е. на 59,5%, 56,7% и 35,7%). Осенью 2005 г. первые два показателя остались практически на уровне 2001 г. - 126 и 138, а вот численность учащихся несколько возросла - до 7863. К осени 2010 г. тенденция оказалась противоречивой: число школ и преподавателей вновь снизилось - соответственно, до 96 и 125, в то время как численность учащихся значительно возросла - до 9049, хотя так и не достигла уровня 1996-1997 учебного года. Таким образом, несмотря на то, что численность учащихся, изучающих русский язык, возросла на 35,6% по сравнению с 2000 г. и составила 87,25% от уровня 1996/1997 гг., число школ с преподаванием русского языка сократилось за эти 14 лет на 68,6%, а число преподавателей - на 60,8%.

Продолжала последовательно снижаться и численность штатов, в школах которых существовала возможность изучать русский язык, - с 43 в 1996/1997 учебном году до 35 в 2000 г., 28 в 2005 г. и 25 в 2010 г. (т.е. общее сокращение составило 41,9%).

Динамика американских школьных программ русского языка

		1996-1997 гг.		Осень 2000 г.		2000/ 1996-1997 гг., %		Осень 2005 г.		Осень 2010 г.		2010 г./ 1996-1997 гг., %
Численность учащихся в классах русского языка		10371		6672		64,3		7863		9049		87,2
Школы с классами русского языка		306		124		40,5		126		96		31,4
Преподаватели русского языка		319		138		43,3		138		125		39,2
Штаты, имеющие школы с классами русского языка		43		35		81,4		28		25		58,1

Хотя развитие языковых программ - процесс динамичный, обращает на себя внимание значительный объём их закрытий в последние годы. В течение 1998-2010 гг. было ликвидировано 227 школьных программ, в том числе 8 - в 2010 г. Не набрали ни одного ученика на первом году обучения в 2010 г. ещё шесть программ, а это практически гарантирует их закрытие в будущем. Ряд штатов, включая Колорадо, закрыли свои последние русские программы. Особенно настораживающей тенденцией является закрытие большого числа программ в штатах с высокой долей «старого» населения с русскими и православными корнями (Аляска - 17, Айова - 16, Миннесота - 14, Юта - 13, Висконсин - 7, Индиана - 6, Небраска - 5 и Айдахо - 4 программы) и значительными диаспорами «новых» постсоветских и восточноевропейских мигрантов (Нью-Йорк - 24, Пенсильвания и Иллинойс - по 11, Мэриленд - 8, Калифорния и Нью-Джерси - по 6, Массачусетс - 4 программы).

В то же время начиная с 2007 г. открыты были и 15 новых программ, в том числе 4 в 2007 г., 6 - в 2008 г., 2 - в 2009 г., и 3 - в 2010 г. Любопытно региональное распределение новых программ: 2 - на Аляске (штате с исторически высокой долей населения с русскими или православными корнями), по 2 - в Калифорнии, Иллинойсе, Нью-Йорке, по одному - в Пенсильвании и Вашингтоне - штатах как традиционной, так и «новой» иммиграции. Обращает на себя внимание также и открытие 3 новых программ в Теннеси и 2 - в Аризоне, штатах, не принимавших значительных объёмов русскоязычной иммиграции.

Тем не менее численность школьников, изучающих русский язык, полностью не восстановилась. Особенно тревожным является резкое сокращение числа преподавателей русского языка - таким образом, снижаются перспективы трудоустройства выпускников программ русского языка, а это означает и ослабление стимулов для его изучения.

В заключение отметим и чрезвычайный разнобой в используемых в школах учебниках русского языка - около 40 (кроме того, 19 преподавателей используют самостоятельно подготовленные учебные пособия). Из них наиболее популярны «Голоса», используемые в 20 школах. Таким образом, тиражи подобных изданий должны быть очень малы, их стоимость - велика, а программы обучения - не скоординированы.

Программы изучения русского языка в университетах

Хотя тенденции на университетском уровне остаются противоречивыми, общий тренд последних лет состоит в росте численности студентов, изучающих русский язык и постсоветский регион. Из 65 программ русского языка, предоставивших свои данные на осень 2009 г., 22 сообщили о росте числа студентов первого года обучения, а около половины - и студентов второго года обучения. Таким образом, даже несмотря на закрытие 15 программ первого года обучения и 13 - второго года обучения, в целом видна тенденция роста.

Данные по 61 программе на осень 2010 г. показывают, что численность студентов первого года обучения в 43 из них осталась почти на прежнем уровне, 7 программ потеряли от 15 до 50 процентов студентов, а 11 испытали рост, подчас весьма значительный (например, в Университете штата Пенсильвания - с 55 до 75 студентов, а в Техасском техническом университете - с 44 до 70). Аналогично среди программ второго года обучения 44 сообщили о неизменности количества студентов, 6 потеряли от 20 до 50 процентов студентов, а в 11 было отмечено резкое увеличение их численности (в ряде случаев - в 2-3 раза). Цифры на 2010-2011 учебный год остаются аналогичными. Более того, в 10 программах первого года обучения, сообщивших о росте в предыдущие годы, произошло сокращение числа студентов - нередко до предыдущего низкого уровня. Тем не менее рост числа студентов отмечался почти в половине программ.

Всего в 2010-2011 учебном году о наличии программ русского языка сообщили 131 университет и колледж Северной Америки (включая 5 двухлетних колледжей) - отметим, что это далеко не всё, поскольку многие небольшие программы информации о себе не предоставляют. Среди крупнейших - Военная академия США в Вест-Пойнте (127 студентов первого года обучения и 73 - второго года обучения весной 2011 г.), Университет Вашингтона (104 и 35), Университет Висконсина в Мэдисоне (91 и 44), Университет штата Мичиган (77 и 33), Университет Миннесоты (77 и 48), Университет Индианы (63 и 28), Университет Нью-Мексико (66 и 26), Университет Оклахомы (53 и 25), Университет штата Огайо (90 и 57), Университет Орегона (63 и 19), Университет штата Пенсильвания (75 и 28), Университет Джорджа Мейсена (47 и 21), Джорджтаунский университет (37 и 30), Университет Джорджа Вашингтона (47 и 66), Гарвард (40 и 14), Иллинойский университет (34 и 27), Университет Мэриленда графства Балтимор (47 и 28), Университет Мичигана (53 и 27), Университет Миссури (50 и 14), Университет Монтаны (51 и 14), Университет Нью-Гемпшира (57 и 11), Университет Питсбурга (55 и 21), Университет Южной Каролины (43 и 23), Университет Южной Флориды (52 и 12), Университет штата Нью-Йорк в Бингамптоне (31 и 17), Колледж Св. Олафа (43 и 35), Университет Теннеси (43 и 27), Университет (36 и 32), Колледж Вильяма и Мэри (50 и 28) и Университет Висконсина в Милуоки (42 и 11). Нельзя не упомянуть в этой связи и традиционно сильную военную лингвистическую программу в Монтерее.

В то же время нельзя не отметить, что и в последние годы продолжалась ликвидация ряда программ русского языка, включая основную (major) и вторичную (minor) специальности (в частности, ликвидированы были основные специальности по русскому языку в университетах Алабамы и Теннеси). Ситуация ещё более усугубляется экономическим кризисом, продолжающимся с 2008 г., вынуждающим многие университеты «избавляться» от специальностей с небольшим количеством студентов.

Вместе с тем 24 университета проводили в 2011 г. летние курсы русского языка. Среди них - ряд элитных вузов, включая Беркли, Университет Чикаго, Гарвард, Университет Индианы, Университет Иллинойса, Университет Вашингтона, Университет Висконсина, Университет Мичигана, Университет Питсбурга, Университет Вирджинии и Университет Калифорнии в Лос-Анджелесе.

Численность американских студентов, приезжающих в Россию на семестр или более длительный срок, составляет около 500 в год, а тех, кто приезжает на более короткий период, - около 1000. Численность преподавателей, исследователей и профессионалов, приезжающих по программе Фулбрайта и другим аналогичным программам (FLEX, Title IV, Open World и др.), составляет ещё около 1000. Приём российских специалистов в США составляет около 3 тыс. человек в год, из которых приблизительно 2,5 тыс. получают поддержку американской, а остальные 500 - российской стороны. Как ожидается, новая программа российского Минобрнауки позволит почти удвоить эту цифру за счёт радикального увеличения численности россиян, направляемых в магистратуру и докторантуру в США.

Текущая численность российских студентов, обучающихся в американских вузах (по данным Open Doors), составила 4875 в 2009-2010 учебном году - следует, однако, учитывать, что в эту цифру включены все студенты-граждане РФ, даже если они постоянно проживают в США.

Отметим, что ситуация в Канаде и Великобритании достаточно близка к американской: среди крупнейших канадских университетских программ русского языка - Университет Торонто (77 студентов первого года обучения и 42 - второго) и Мемориальный университет Ньюфаундленда (51 и 15). Британская ассоциация славистов (BASEES) насчитывает в последние годы более 500 членов, из которых порядка 350 регулярно принимают участие в ежегодных конференциях ассоциации. Хотя преподавание русского в школах сократилось, объёмы университетских программ в целом сохранились (несмотря на попытки ликвидировать ряд из них) - и это при выраженной тенденции к общему снижению интереса к изучению иностранных языков в Британии.

Выводы

Прежде всего, необходимо поддержать наметившиеся положительные тенденции, включая создание стимулов для изучения русского языка на школьном уровне - путём предоставления учебных пособий, стипендий, организации летних лингвистических лагерей - как в США и других странах, так и в России. Во-вторых, требуется упрощение процедуры приезда в Россию, в т.ч. на курсы русского языка, для тех, кто проявляет интерес к русским программам - как для учащихся с русскими корнями, так и без них. В-третьих, необходима непосредственная работа с существующими программами на всех уровнях - будь то школа, университет или аспирантура - с целью поощрения изучения русского языка. В-четвертых, и это кажется особенно важным - требуется принять меры по стимулированию трудоустройства выпускников русских программ американских вузов, созданию для них особо благоприятных условий, включая предоставление информации о возможностях трудоустройства, формирование банка данных о русскоязычных специалистах и предоставление им помощи в контактировании с российскими компаниями, работающими на Западе и западными - представленными в России. В условиях высококонкурентного американского рынка рабочей силы привлечение сильных студентов в программы русского языка при отсутствии ясных перспектив трудоустройства будет в высшей степени затруднительно.

Является общедоступным для всех детей, проживающих на территории государства, вне зависимости от гендерной, социальной, национальной, религиозной принадлежности, а также гражданства. Кроме того, нет единого государственного стандарта образования в США. Это объясняется тем, что школы, принадлежащие разным штатам, часто подчиняются отдельным законодательным базам. Продолжительность образовательного процесса также разнится в зависимости от штата и составляет 10-12 лет. Ребята поступают на учебу в 5-8 и выпускаются в 18-19 лет. Учебный год состоит из нескольких триместров или четвертей. Система оценивания достижений учеников буквенная.

Система управления образованием

Образовательные вопросы регулируются в США на трех уровнях: федеральном, на уровне властей штата и на местном. Как уже было упомянуто, отличительной чертой в Америке является децентрализация управления образовательными заведениями. Тем не менее, Министерство образования США осуществляет контроль выполнения принятых школами программ. Кроме того, военные академии подчиняются непосредственно федеральным властям независимо от штата, в котором они располагаются. Всего таких заведений федерального подчинения в США восемь.

В некоторых штатах практически все образовательные вопросы предоставлены школьным советам. Но случается, что на уровне властей штата решаются вопросы финансирования, утверждения школьных программ, закупки учебников. Уровень знаний учеников подлежит постоянному контролю. По его итогам учеников часто расформировывают в классы различного уровня успеваемости, где с ними занимаются по отдельным, усложненным или упрощенным, программам. В США широко распространена система федеральных грантов, выделяемых для внедрения программ повышения успешности школьников.

Часто количество денег, определенных на финансирование школы, прямо пропорционально результатам заключительных тестов ее учеников. Одновременно в США ведется работа по унификации образовательных стандартов. Интересно отметить, что само Министерство образования США существует с 1980 года. Это одно из самых маленьких министерств государства, штат его сотрудников начисляет около 5000 человек.

Государственные школы

Американские дети посещают школу по месту жительства, предоставив дирекции свидетельства о съеме жилья в данном округе и копии оплаченных счетов за коммунальные услуги. К каждому округу прикреплена одна или несколько школ, в зависимости от количества нуждающихся в получении школьного образования. Управление государственными школами осуществляется школьными советами, избранными представителями школьных округов. А их финансирование производится за счет денег из местного бюджета. Зачастую на финансирование государственных школ выделяют деньги, поступающие в бюджет за счет налогов на недвижимость.

в США

Конечно, в любом правиле существуют исключения. Немного более 10% от общего числа образовательных заведений составляют частные школы. В США, как и в других странах, обучение в них платное, и потому доступно не для каждого желающего. Для поступления в частную школу нужно пройти вступительный отбор. Как показывает статистика, спрос превышает предложение на порядок. И на это есть причина. Обучение в школах США государственного подчинения в меньшей степени позволяет реализоваться талантливым ребятам. В это же время частные школы выпускают абитуриентов с возможностью поступления в самые престижные высшие учебные заведения. Какие школы в США выбрать? Каждый для себя решает самостоятельно.

Церковные школы

Кроме государственных и частных школ, в США в последнее время растет число так называемых церковных школ, подчиняющихся и финансирующихся религиозными и благотворительными организациями. Обучение в таких школах отличается высоким уровнем дисциплины, послушания и религиозного духа.

Дошкольные учреждения

Приобщение к образовательному процессу начинается для американских детей с пятилетнего возраста. Именно тогда они начинают ходить в нулевой класс, являющийся аналогом детского сада. Здесь маленьких американцев вовлекают в социум в игровой форме. Основная цель посещения детского сада - привыкнуть общаться и воспринимать общеобразовательную информацию, получить некий опыт.

Также маленьких американцев в дошкольных учреждениях учат читать и писать, постепенно переходя от игровой формы занятия к серьезным урокам. Хоть во многих штатах посещение нулевого класса и необязательно, почти для всех детей образование в школах США начинается с этого маленького шага. По окончании нулевого класса дети сдают вступительный тест. А далее следует трехступенчатый этап обучения в школе. Сосчитать, сколько школ в США всего, представляется сложным, ведь каждый новый этап - это другая школа.

Начальная школа

До пятого или шестого класса американские школьники посещают учебное заведение, именуемое начальной школой. Отличительной чертой является проведение занятий по всем предметам одним педагогом. Основную часть учебного времени американские дети в начальной школе занимаются чтением, изучением родного языка (устная речь и письмо). Домашних заданий здесь практически не задают. Всю работу дети выполняют в классе, занимаясь по школьным учебникам, которые нельзя забирать с собой домой.

Также заканчивается выпускным тестом, по результатам которого ребенок может быть зачислен в среднюю школу.

Средняя школа в США

Здесь американцы начинают изучать конкретные предметы, в отличие от предыдущих этапов, нацеленных на увеличение багажа общеобразовательных знаний. Каждый отдельный предмет преподает специалист. Ученики обязаны изучать в средней школе английский язык, математику, социальные и естественные науки, заниматься физкультурой. Кроме того, у учеников появляется возможность выбирать предметы для изучения самостоятельно.

Средние бывают профессиональные, академические и многопрофильные. В профессиональные школы обычно поступают ученики, которые не набрали достаточное количество баллов для обучения в академической школе. Здесь количество общеобразовательных предметов сокращено до минимума. Обучение концентрируется вокруг практических дисциплин. Встречаются такие программы, которые предполагают занятие в специальных мастерских. Окончание средней школы академического профиля дает выпускнику набор знаний, позволяющий сразу поступить в вуз. Ну а многопрофильные школы - это что-то среднее между академическими и профессиональными.

Старшая школа

Таким образом, выпускники средней школы в США имеют различную общеобразовательную подготовку. Это связано еще и с деятельностью профориентационных организаций. Обычно в каждой школе имеется психолог, помогающий ученикам определиться с выбором будущей профессии. Выбор предметов для изучения осуществляется в соответствии с интересующей профессией. Последние 4 года обучения в США в школе соответствуют получению среднего образования в постсоветских странах, это так называемая хай-скул.

Последний год выпускники проводят в подготовке к поступлению в колледж или высшее учебное заведение. Для успешного получения школьного образования ученик должен набрать определенное количество кредитов, то есть посетить указанное в программе число обязательных школьных занятий. Все остальное время подросток посещает выбранные им уроки из числа дополнительных дисциплин. По итогам выпускного теста происходит зачисление в ВУЗ.

Подводя итоги, можно сказать, что школьное образование в США существенно отличается от отечественной системы обучения. Но качество получения знаний напрямую зависит от желания учиться. Форма образования играет лишь второстепенную роль.