ГЕРОИЧЕСКОЕ
Героика составляет преобладающее эмоционально-смысловое начало исторически ранних высоких жанров, прежде всего эпопей (традиционного народного эпоса). Здесь поднимаются на щит и поэтизируются поступки людей, свидетельствующие об их бесстрашии и способности к величественным свершениям, об их готовности преодолеть инстинкт самосохранения, пойти на риск, лишения, опасности, достойно встретить смерть. Героическая настроенность связана с волевой собранностью, с бескомпромиссностью и духом непреклонности. Героическое деяние в традиционном его понимании (независимо от победы или гибели его вершителя) это верный путь человека посмертной славе. Героическая индивидуальность (герой в изначальном строгом смысле слова) вызывает восхищение и поклонение, рисуется общему сознанию как находящаяся на некоем пьедестале, в ореоле высокой исключительности. По словам С.С. Аверинцева, героев не жалеют: ими восторгаются, их воспевают.
Героические поступки нередко являются самоцельным демонстрированием энергии и силы. Таковы легендарные подвиги Геракла, осуществленные не столько ради трусливого Эврисфея, сколько ради них самих. Нечто в этом роде -- выходки озорного Васьки Буслаева, в какой-то мере -действия Тараса Бульбы, не знающего удержу в воинственном разгуле.

В составе жизни человечества непреходяще значима и этически неоспорима героика иного рода: одухотворенная сверхличной целью, альтруистическая, жертвенная, знаменующая служение в самом высоком смысле слова. Ее корни для европейцев тоже в античности (образы Гектора, защитника родной Трои, или добытчика огня Прометея, каков он в "послеэсхиловских" интерпретациях). Отсюда протягиваются нити к героике "Войны и мира" Л.Н. Толстого, к образу Василия Теркина у А.Т. Твардовского и многому другому в искусстве последних столетий. Героика непререкаемо истинна также в тех случаях, когда она знаменует защиту человеком собственного достоинства в обстоятельствах, попирающих права на независимость и свободу

Героический импульс нередко совмещает в себе (парадоксальным образом, а вместе с тем и закономерно) своевольное самоутверждение человека с его желанием служить обществу и человечеству. Подобный "сплав" имел место в судьбе Байрона. Такого рода героика нередко получала освещение сурово критическое (например, образ Раскольникова).

Исполненное благодарности мироприятие неразрывными узами связано в христианской культурной традиции с сердечным сокрушением и просветляющим покаянием, главное же-с состраданием, простирающимся на все и вся.

Эмоциональная атмосфера, о которой идет речь, едва ли не доминирует в житиях и родственных им жанрах. Она органически сопряжена с темой праведничества в литературе и живописи и, в частности явственна в ряде произведений отечественной классики XIX в. ("Живые мощи" И.С. Тургенева, "Тишина" Н.А. Некрасова, "Война и мир" Л.Н. Толстого, "Соборяне" Н.С. Лескова, "Братья Карамазовы" Ф.М. Достоевского, "Святою ночью" и "Студент" А.П. Чехова). Присутствует эта атмосфера и в русской литературе XX в., наиболее ощутимо -в прозе И.С. Шмелева ("Лето Господне" и, в особенности, "Богомолье").

ТРАГИЧЕСКОЕ
Такова одна из форм эмоционального постижения и художественного освоения жизненных противоречий. В качестве умонастроения это скорбь и сострадание. В основе трагического - конфликты (коллизии) в жизни человека (или группы людей), которые не могут быть разрешены, но с которыми нельзя и примириться. Традиционное (классическое) понимание трагического восходит к Аристотелю (суждения о трагедии), а теоретическая разработка понятия - к эстетике романтизма и Гегелю. Трагический герой здесь рассматривается как сильная и цельная личность, попавшая в ситуацию разлада с жизнью (иногда и с собою), не способная согнуться и отступиться, а потому обреченная на страдания и гибель. Трагическое и литературе запечатлевает представление о невосполнимой утрате человеческих ценностей и одновременно веру в человека, обладающего мужеством и остающегося верным себе даже перед лицом неминуемого поражения. Трагические ситуации могут включать в се6я момент виновности человека (таков пушкинский "Борис Годунов"). Понятие трагической вины универсально у Гегеля, по мысли которого трагический герой виновен уже по одному тому, что нарушает сложившийся порядок.
Во второй половине XIX в. трагическое стало пониматься расширительно-как всё, что способно вызывать горестное чувство, сострадание. Позже трагическому было придано универсальное значение. В соответствии с подобным воззрением (его именуют пантрагическим) катастрофичность человеческого бытия составляет его главное, сущностное свойство. Трагическое при этом сводится к страданиям и чувству безнадежности, позитивное же его содержание (утверждение стойкости, последовательности, мужества) нивелируется и не учитывается.
Наряду с трагическим в искусстве и литературе наличествуют такие формы освещения жизненных противоречий, как драматизм и элегическое.

Что приходит нам на ум, когда говорят о героях, героических поступках? В нашем обычном понимании героизм - это качество, черта характера, благодаря которой человек может совершить подвиг. В разных исторических периодах, условиях может быть неожиданная трактовка данного понятия.

Героизм - это что? Определения из толковых словарей

Поскольку данное понятие является обширным, то и толкований героизма существует несколько.

Согласно толковому словарю Ушакова:

Героизм - способность к совершению подвига. Примеры: Во время катастрофы он проявил истинный героизм. Он не отличается героизмом.

В Большой советской энциклопедии "героизм" - это:

Героическое свершение выдающихся по своему общественному значению действий, отвечающих интересам народных масс, передовых классов и требующих от человека личного мужества, стойкости, готовности к самопожертвованию. (adsbygoogle = window.adsbygoogle || ).push({});

Ожегов дает следующее определение:

Героизм - отвага, решительность и самопожертвование в критической обстановке.

Таким образом, компилируя определения, можно сказать, что героизм - это действия, совершаемые людьми по собственной воле для соблюдения интересов людей и человечества.

Виды героизма

В зависимости от совершаемого поступка и окружающих условий, можно выделить несколько типов.

Конечно, это разделение весьма условно. Если рассматривать каждый отдельный случай героизма, то можно определить, чем в большей степени пожертвовал человек во имя идеи, для спасения человеческих жизней, преодолевая себя.

Итак, физический героизм. Это в первую очередь риск собственной жизнью, здоровьем ради высоких целей.

Моральный героизм

Безусловно, высокие моральные качества - основа любого героического поступка. Однако в данном разделении имеется в виду героизм относительно самого себя, например, борьба с собственными фобиями или вопреки заложенным нормам (борец за справедливость).

В масштабах межличностных отношений, и одного человека в частности, преодоление себя является очень важным, а, возможно, поворотным моментом, способным полностью изменить жизнь человека.

Поскольку «героизм» - это слово, которое может быть применимо и в глобальных, и в локальных, и в моральных аспектах, то и действия, за которыми закрепляется слава «героических», относятся не только к боевым.

Двойственность понятия

Природа героизма на самом деле сложна и противоречива: то, что может быть героическим поступком для одного человека, может стать трагедией для другого. Как оценивать действия человека, мужественно и виртуозно выполняющего задачу, сбивая с десяток вражеских самолетов и постоянно находясь под прицелом, рискуя своей жизнью? На первый взгляд это героизм. А если добавить, что этот человек - пилот люфтваффе?

Необходимо отделять правильные цели от неправильных: подвиги Геракла тоже когда-то воспринимались героическими поступками. Вероятно, что спасение человеческих жизней и есть универсальная ценность. Важно уметь определять цель - ради чего совершается героический поступок.

Стоит отличать мнимый героизм - относительно новое понятие, под которым подразумевается действие, которое для одной из враждующих сторон расценивается как подвиг, а для другой, возможно, оборачивается смертями и разрушениями.

Примеры героизма в истории

Большое число героических поступков сохранила в себе история человечества. Всегда находились люди, которые готовы были пожертвовать собой для спасения детей/женщин/животных/раненых и всех, кто не может позаботиться о себе сам. В любых боевых действиях или внештатных ситуациях есть место подвигу. Поэтому так много героев награждается посмертно.

Героизм людей не знает предела. Часто это проявлялось в годы Великой Отечественной войны: несчетное множество людей проявляло героизм, отстаивая русскую землю. Так, всем известен геройский поступок 28 панфиловцев: в преддверии нового 1942 года немецкая армия рассчитывала победоносно захватить Москву. Однако у них на пути встали 28 человек под командованием Клочкова Василия.

Четыре часа жестокой битвы завершились тем, что солдаты дали отпор: уничтожили 18 танков и отразили несколько немецких атак. Практически все погибли. Героев наградили: посмертно присвоены звания Героев Советского Союза.

Ярким проявлением героизма является поступок летчика Гастелло: имея возможность катапультироваться, он предпочел умереть, нанеся при этом противнику серьезный урон.

Партизаны, фактически находясь в тылу, доносили немало важной информации. К сожалению, многие погибли: всем известны истории про Леню Голикова, Зою Космодемьянскую и Матвея Кузьмина. Ни возраст, ни пол не влияют на решение человека о поведении в критической ситуации - только моральные качества.

И подобных примеров очень много: звание Героев получили более одиннадцати тысяч человек.

Примеры в литературе

В художественных произведениях имеется немало примеров героев, совершивших подвиг. Отдельный пласт занимают военные повести, рассказы, романы: "Повесть о настоящем человеке", "Судьба человека", "Василий Теркин", "Матренин двор" и многое другое.

Истинный героизм центральных фигур способен передать весь трагизм ситуации, сложность выбора и отважность человека.

Традиционно вспоминается горьковский Данко, вырвавший собственное сердце, пытаясь осветить путь. А также "Тарас Бульба", "Илья Муромец" и Штирлиц.

Героические поступки обычных людей

Не стоит забывать, что ежедневно в мире происходят катастрофы и критические ситуации. И самые обыкновенные люди оказываются готовы помочь ближнему, жертвуют собой ради другого человека.

Например, известная в узких кругах доктор Лиза, организовавшая помощь самым нуждающимся. И даже после ее гибели это дело продолжает жить.

Чемпион по плаванию - Карапетян Шаварш, спасший 20 челок из тонувшего троллейбуса. Сергей Сотников, чьи предупредительные действия позволили сохранить жизни людей, летевших в самолете.

Как мы видим, героизм - это сложный термин, подразумевающий неоднозначную трактовку.

ТРАГИЧЕСКОЕ (трагизм), обнаруживающееся далеко не только в жанре трагедии, - разновидность возвышенного, выражаемая в искусстве позитивно неразрешимым конфликтом, влекущим гибель либо тяжелые страдания и утраты в общем достойных, заслуживающих глубокого сочувствия людей. Трагический эффект - “очищающее” психическое и моральное воздействие на читателей (зрителей) - получил греческое название “катарсис” согласно определению трагедии в “Поэтике” Аристотеля: “...трагедия есть подражание действию важному и законченному... совершающее посредством сострадания и страха очищение подобных страстей”. Трагическое переживание, будучи эстетическим, завершается своего рода облегчением.

Высокий трагический герой может совершать преступления (Макбет у Шекспира, Борис Годунов и Сальери у Пушкина, Арбенин в “Маскараде” Лермонтова, Хлудов в “Беге” Булгакова), но они трактуются как его заблуждения, жертвой которых в конце концов становится он сам. Источниками трагизма бывают трагическая вина, трагическая ошибка героя или непреодолимые в данной ситуации внешние обстоятельства. Возможна общая трагическая тональность произведения, особенно в лирике, и трагическая картина мира в целом: у ряда романтиков, многих модернистов (так, в поэме А.А. Блока “Соловьиный сад” нет трагического конфликта между героями и трагической развязки, но недостаточность разных сфер жизни по отдельности и невозможность их объединить выражают глубоко трагическое мироотношение), у некоторых других художников; в XX в. реалистов, склонных к принятию трагической концепции бытия, это сближает с модернизмом, особенно на Западе.

Традиционно трагический герой - именно высокий герой, в трагедиях действовали герои истории либо мифов, легенд и известных исторических преданий, принадлежащие к социальной верхушке. Представления эти менялись с трудом. “Гроза” АН. Островского, вопреки авторскому подзаголовку “драма в пяти действиях”, - не социально-бытовая драма, а трагедия, трагедия совести, выражающая состояние народного сознания в переломную эпоху. Безусловно, высота души героя определяется не его социальным положением. Ho, вероятно, возможна, по крайней мере в XX в., трагическая художественная модель если не мира, то истории без трагического высокого героя. Бесспорно трагичен в “Чевенгуре” или “Котловане” А. П. Платонов несмотря на то, что героев, похожих на трагических, здесь нет: нелепые люди, нелепые поступки, нелепые (но часто страшные) события выражают в платоновских сюжетах трагедию народа, который и становится собирательным трагическим героем. Трагический конфликт с традиционно “низким” героем первым развернул еще Пушкин г “Медном всаднике”.

К трагическому иногда приближается драматическое. Это как бы ослабленное трагическое: конфликт и его развитие отличаются значительным напряжением, но все же не так остры, развязка обычно более благополучна. Однако В.Ф. Ходасевич, говоря о драме и трагедии, тонко подметил не количественное, а качественное отличие признаков первой от признаков второй - отсутствие катарсиса: “Драма ужаснее трагедии, потому что застывает на ужасе” (“Об Анненском”, 1921). Драматическое содержание присуще ряду лучших произведений русской литературы, включая “Мастера и Маргариту” Булгакова (обилие комизма парадоксальным образом этому не мешает).

Гораздо менее удачно, чем Ходасевич, попытался разграничить трагическое и драматическое Г.Н. Поспелов: он просто решил, не опираясь ни на какую-либо серьезную традицию в эстетике, ни на реальную историю мировой литературы, что драматический конфликт есть конфликт между личностью и некими внешними силами, а трагический - внутриличностный, борьба героя с самим собой, столкновение личностных и сверхличных ценностей в его сознании. И.Ф. Волков справедливо расценил это как “очень узкое толкование трагизма в литературе”. В свое время Н.Г. Чернышевский дал, наоборот, слишком широкую трактовку трагического как вообще ужасного, зависящего иногда от совершенно случайных причин (диссертация “Эстетические отношения искусства к действительности”). В обиходной речи такое понимание закрепилось: насильственно умерщвленный “трагически погиб”. Ho то в жизни, а не в искусстве. В есенинском “Письме матери” трагически звучит предположение: “Будто кто-то мне в кабацкой драке / Саданул под сердце финский нож”. В “чудовищной истории” Булгакова “Собачье сердце” это даже не предположение, именно так погибает люмпен-алкоголик Клим Чугункин, но трагическим героем отнюдь не становится, качества личности и тип содержания произведения играют определяющую роль.

Играет роль и место героя в произведении. Евгений Онегин ближе автору, чем Владимир Ленский. В итоге убийце ни в чем не повинного друга, не имеющему и того дара, который был у Пушкина и который, по предположению повествователя, мог развиться у Ленского, автор сочувствует едва ли не больше, чем погибшему поэту, хотя Евгений не погиб, а только не нашел свое место в жизни и потерпел крах на любовном поприще. В данном случае драматизм эмоционально сильнее трагизма, он действительно, по Ходасевичу, “застывает на ужасе”. То же касается рассказа И.А. Бунина “Солнечный удар”. Поручик, столкнувшийся единственный раз в жизни с необыкновенной любовью и убежденный своей случайной спутницей в том, что этот миг счастья повториться никогда не может, навсегда расставшийся с ней, чувствует себя “постаревшим на десять лет”. Это тоже драма, которая страшнее иной трагедии. И в “Евгении Онегине”, и в “Солнечном ударе” конфликты неразрешимы, как в трагизме, но катарсиса в чистом виде нет, как в драматизме. Так что трагическое и драматическое однозначно не разграничиваются.

«трагедию рока», Софокл подчеркивает не столько неотвратимость рока, сколько изменчивость счастья и недостаточность человеческой мудрости. Трагедии Софокла отличаются четкостью драматической композиции. Они обычно начинаются с экспозиционных сцен, в которых разъясняется исходное положение и вырабатывается некий план; . поведения героев. В процессе выполнения этого плана, наталкивающегося на различные препятствия, драматическое действие то нарастает, то замедляется, пока не достигает переломного момента, вслед, за которым, после небольшого замедления, наступает катастрофа, стремительно приводящая к окончательной развязке. В закономерном ходе событий, строго мотивированном и вытекающем из характера действующих лиц, Софокл усматривает скрытое действие божественных сил, управляющих миром. Хор играет у Софокла только подсобную роль. Его песни являются как бы лирическим сопровождением к действию драмы, в которой он сам уже не принимает значительного участия. В этой трагедии изображались преимущественно столкновения по существенным вопросам социальной жизни и человеческого поведения. Конфликт между отцовским и материнским правом, государством и родом, свободой и деспотизмом, неписаным и писаным законом, противопоставление прямодушия и хитрости, страдание во имя долга, соотношение между субъективными намерениями человека и объективным смыслом его поступков. Суть трагедии произведения: В трагедии Софокла "Царь Эдип" образ основного героя заслоняет всю роковую историю несчастий рода Лабдакидов, а так как в основе ее лежит анализ прошлого героя, то она принадлежит к типу аналитических трагедий. События в ней нарастают постепенно до кульминации, а затем быстро наступает развязка. Трагедия открывается появлением на орхестре процессии Ливанских граждан, которые пришли к дому Эдипа с мольбой о помощи и защите. Они называют своего царя "прославленным", "спасителем" и верят, что лишь он один может отвратить от них свирепствующую в Фивах моровую язву. Эдип успокаивает их; оказывается, он уже давно послал своего шурина Креонта в Дельфы, чтобы бог Аполлон открыл причину эпидемии. Новый эписодий начинается с прихода Креонта. Он принес оракул (ответ) бога: эпидемия послана на Фивы за то, что в стране ненаказанным пребывает убийца царя Лая, прежнего правителя Фив. Эдип клянется разыскать преступника, "кто б ни был тот убийца". Эдип призывает прорицателя Тиресия, которого хор называет вторым после Аполлона провидцем будущего. Старик, умудренный годами, жалеет Эдипа и не хочет назвать имя преступника. Но когда разгневанный царь бросает ему в лицо обвинение в пособничестве убийце, Тиресий, также вне себя от гнева, заявляет: "Страны безбожный осквернитель - ты!" Но Эдип, а вслед за ним хор, не может поверить в истину прорицания. В мозгу царя возникает новое предположение, логически вполне обоснованное. Ведь после того, как фиванцы лишились своего царя, убитого где-то во время паломничества, законным преемником его должен был сделаться брат овдовевшей царицы - Креонт. Но тут пришел неизвестный никому Эдип, решил загадку Сфинкса и спас Фивы от кровожадного чудовища. Благодарные фиванцы предложили своему спасителю руку царицы и провозгласили его царем. Не затаил ли Креонт обиду, не решил ли он воспользоваться оракулом, свергнуть Эдипа и занять престол, избрав орудием своих действий Тиресия? Эдип обвиняет Креонта в измене, грозя ему смертью или пожизненным изгнанием. А тот, чувствуя себя невинно заподозренным, готов уже броситься с оружием на Эдипа. Хор в страхе не знает, что делать, и тогда появляется жена Эдипа и сестра Креонта, царица Иокаста. Зрители знали о ней только как об участнице кровосмесительного союза. Но Софокл изобразил ее волевой женщиной, авторитет которой в доме признавали все, не исключая брата и мужа. Оба ищут в ней поддержки, а она спешит примирить ссорящихся мужчин и, узнав о причине ссоры, высмеивает веру в предсказания. Желая подкрепить свои слова ссылкой на убедительные примеры, Иокаста рассказывает, что бесплодная вера в них исковеркала ее молодость, отняла у нее первенца, а ее первый муж, Лай, вместо предсказанной ему смерти от руки сына, стал жертвой разбойничьего нападения. Рассказ Иокасты, рассчитанный на то, чтобы успокоить Эдипа, в действительности вызывает у него тревогу. Эдип вспоминает, что оракул, предсказавший ему отцеубийство и брак с матерью, заставил его много лет тому назад покинуть родителей и Коринф и отправиться странствовать. А обстоятельства гибели Лая в рассказе Иокасты напоминают ему одно неприятное приключение времени его странствий: на перекрестке дорог он убил случайно возницу и какого-то старика, подписанию Иокасты похожего на Лая. Если убитый действительно был Лаем, то он, Эдип, только что проклявший самого себя, должен бежать из Фив, но кто примет его, изгнанника, если даже на родину он не может вернуться без риска сделаться отцеубийцей и мужем матери. Разрешить сомнения может лишь только один человек, старый раб, который сопровождал Лая и бегством спасся от смерти. Эдип велит привести старика, но тот уже давно отпросился в дальние пастбища и покинул город. Пока гонцы разыскивают этого единственного свидетеля, появляется новый персонаж, который называет себя вестником из Коринфа, прибывшим с известием о смерти коринфского царя и об избрании Эдипа его преемником. Но Эдип боится принять коринфский престол. Его пугает вторая часть оракула, в которой предсказывается брак с матерью. Вестник наивно и от всего сердца спешит разубедить Эдипа и открывает ему тайну его происхождения. Коринфская царственная чета усыновила младенца, которого он, в прошлом пастух, нашел в горах и принес в Коринф. Приметой ребенка были проколотые и связанные ножки, из-за чего он получил имя Эдипа, то есть "имеющего распухшие ноги". Эту сцену "узнания" Аристотель считал вершиной трагического мастерства Софокла и кульминацией всей трагедии, причем особо выделил художественный прием, называемый им перипетией, благодаря которому осуществляется кульминация и подготовляется развязка. 45 Смысл происшедшего первая понимает Иокаста и во имя спасения Эдипа делает последнюю тщетную попытку удержать его от дальнейших расследований: Коль жизнь тебе мила, молю богами, Не спрашивай... Моей довольно муки. Поэт наделил громадной внутренней силой эту женщину, которая готова одна до конца дней своих нести бремя страшной тайны. Но Эдип уже не слушает ее просьб и молений, он поглощен одним желанием раскрыть, наконец, тайну, какой бы она ни была. Он еще бесконечно далек от истины и не замечает странных слов жены и ее неожиданного ухода; а хор, поддерживая его в неведений, славит родные Фивы и бога Аполлона. С приходом старого слуги выясняется, что тот действительно был свидетелем гибели Лая, а кроме того, он же, получив от Лая приказание умертвить переданного ему когда-то младенца, пожалел ребенка и отдал его коринфскому пастуху, которого он теперь, к своему смущению, узнает в стоящем перед ним вестнике. Теперь тайное стало явным. К хору выходит взволнованный глашатай, чтобы объявить о самоубийстве Иокасты и о страшном поступке Эдипа, вонзившего себе в глаза золотые булавки с одежд Иокасты. С последними словами глашатая появляется Эдип, слепой и залитый собственной кровью. Он сам осуществил проклятие, которым в неведении заклеймил преступника. С трогательной нежностью прощается он со своими детьми и поручает их заботам Креонта. Хор, подавленный происшедшим, повторяет древнее изречение: И назвать счастливым можно, без сомненья, лишь того, Кто достиг предела жизни, в ней несчастий не познав. Кто же те противники, борьбе с которыми отданы огромная воля и ум Эдипа? Это боги - и власть их настолько могущественна, что даже незаурядный человек кажется бессильным перед ними. Многие видели в трагедии Софокла только утверждение мощи богов и поэтому рассматривали ее как трагедию рока, перенося это спорное определение на всю греческую трагедию. Но Софокл никогда не изображает своего героя жертвой, пассивно принимающей удары судьбы. Его Эдип - энергичный и деятельный человек, который борется за свое счастье ради торжества справедливости и разума. Он выходит победителем в борьбе, так как лишает своих противников права до конца распоряжаться человеком по их усмотрению. Если бы Софокл думал иначе, он поступил бы подобно своему младшему современнику, трагическому поэту Еврипиду, у которого в финале трагедии об Эдипе Креонт приказывал слугам ослепить Эдипа и выгонял его за пределы страны. Эдип Софокла до самого конца противостоит тем силам, с которыми, он боролся всю жизнь. Поэтому он сам придумывает для себя наказание, сам осуществляет его и преодолевает этим свои страдания. Противоречие между субъективно неограниченными возможностями человеческого разума и объективно ограниченными пределами деятельности человека, отраженное в трагедии "Царь Эдип", является одним из характерных противоречий софокловского времени. В образах богов, противостоящих человеку, Софокл воплотил все то, что не находило объяснения в окружающем мире, законы которого были еще почти не познаны человеком. Поэтому Софокл не может этически оправдать богов, которые подвергают таким страданиям людей. Поэт еще не усомнился в благостности миропорядка и незыблемости мировой гармонии. Вопреки всему он оптимистически утверждает право человека на счастье, считая, что несчастья не могут ниспровергнуть того, кто отстаивает свои права и борется за них. Софокл еще далек от искусства индивидуальных характеристик современной драматургии. Его героические образы статичны и не являются характерами в нашем смысле, так как остаются неизменными во всех превратностях судьбы. Но они велики в своей целостности, в свободе от всего случайного и индивидуального. Первое место среди замечательных софокловских образов по праву принадлежит Эдипу, ставшему одним из величайших героев мировой драматургии. В трагедии "Царь Эдип" Софокл делает важное открытие, которое позволит ему впоследствии углубить героический образ. Он показывает, что человек в себе самом черпает силы, помогающие ему жить, бороться и побеждать. Структура трагедии достаточно традиционна: пролог (1-150), парод(151-215) четыре эписодия (216-462, 513-862, 911-1085, 1110-1185) ипримыкающие к ню четыре стасима (463-512, 863-910, 1086-1109, 1186-1222), изкоторых третий выполняет функцию гипорхемы; завершает трагедию эксод(1223-1530) со включенным него коммосом Эдипа с хором (1313-1368) изаключительным диалогом Эдипа с Креонтом в анапестах (1515-1523). О ст.1524-1530 см. ниже в примечаниях. Для исполнения трагедии требовались три актера, между которыми ролираспре делялись следующим образом: протагонист - Эдип; девтерагонист - жрецЗевса Иокаста, Пастух, Домочадец; тритагонист - Креонт, Тиресий, Коринфскийвестник. Не считая упомянутых выше драм Эсхила и Еврипида, название трагедии"Эдип засвидетельствовано еще более, чем для десятка афинских трагиков, отпроизведет которых на эту тему ничего не дошло. В Риме к образу Эдипаобращались Юлий Цезарь (его трагедия не сохранилась) и Сенека - единственныйавтор, кроме Софокла, чья трагедия уцелела до наших дней. http://antique-lit.niv.ru/